Не закон, а инструмент против политических оппонентов - «Политика»
Законопроект не направлен против личностей, он направлен против незаконно нажитого имущества, увещевает власть, призывая поверить ей на слово, оппозиция требует законодательно закрепленных гарантий. Речь об инициированном правительством законопроекте «О конфискации имущества, имеющего незаконное происхождение», под которое подпадает любое имущество, разница цены которого и полученных законным путем доходов превышает 25 млн драмов.
ПО СЛОВАМ МИНИСТРА ЮСТИЦИИ РУСТАМА БАДАСЯНА, закон предусматривает «правовые механизмы вывода из экономического оборота имущество, имеющее незаконное происхождение». И здесь речь идет не об уголовно-правовом институте, а об институте гражданской конфискации. Если ответчик не представит доказательства законности происхождения данного имущества. Такой механизм, по словам министра, действует в Италии, Ирландии, Австралии, Словении, Великобритании. Бадасян отметил, что предполагаемое проектом изучение активов позволит конфисковать в пользу государства необоснованное с точки зрения законности богатство, уполномоченный орган будет действовать в составе Генпрокуратуры. Под действие законопроекта подпадают преступления коррупционного характера, а также касающиеся уголовной субкультуры. Максимальный срок исследования и подготовки иска – 3 года.
Как пояснил министр, сам процесс будет проходить в 3 этапа. Первый – секретный, поскольку уполномоченный орган без уведомления собирает сведения об имуществе ответчика, на которого получен сигнал. На втором этапе, если обнаруживается имущество, превышающее порог не обоснованных законными доходами в 25 млн драмов, то уполномоченный орган продолжает производство и при необходимости обращается в суд «для применения средств предварительного обеспечения иска». На этом этапе приглашаются все заинтересованные стороны для объяснений. Третий этап предполагает судебное разбирательство в гражданском порядке. Если истец докажет незаконность имущества ответчика, оно подлежит конфискации.
Предпринимателям беспокоиться не стоит, поскольку этот закон коснется только должностных лиц, заверил Бадасян. Последним, по его словам, даже если оформили свое имущество на своих родственников, придется держать ответ, если на них получен сигнал или ранее было возбуждено уголовное дело. Впрочем, все в этом проекте так перемешано, что даже депутаты-юристы не могли взять в толк, кто и при каких условиях может подпасть под этот закон. Более того, на многочисленные, по-разному формулируемые по сути одни и те же вопросы они не смогли получить внятного ответа от министра юстиции. Это депутаты-юристы, причем как из оппозиции, так и из фракции «Мой шаг». Чего уж говорить об обычных не имеющих юридического образования гражданах!
ЕСТЬ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНСЕНСУС, что такой закон нужен, но механизмы должны быть такие, чтобы он не стал политическим инструментом в руках власти, констатировали оппозиционные СА и ПА. Между тем у них есть серьезные опасения, что закон вполне может стать «орудием для охоты на ведьм, для преследования из политических мотивов и поводом для раскулачивания». Поводом для этого депутаты из СА и ПА считают, в частности, низкий порог в 25 млн драмов. Если речь о крупных акулах, то порог следует поднять, иначе процесс может пойти по пути раскулачивания, предупредили оппозиционеры. «Ясно одно: в контексте переходного правосудия этот механизм однозначно должен быть применен. Однако о правиле, пусть лучше один преступник избежит наказания, чем понесет наказание один невинный, следует помнить всегда. И в этом смысле важны гарантии, чтобы какой-либо невинный человек не пострадал и чтобы закон не стал орудием для охоты на ведьм. В частности, СА предлагает повысить порог в 25 млн драмов до 50 млн. Кроме того, гарантии должны быть даны политической властью: одно, когда министр говорит, что таким-то образом поступать не будут, другое дело, когда это прописано в законе. Поэтому нужны гарантии, чтобы закон не применялся в политических целях», - заявил лидер СА Эдмон Марукян.
Он обратил внимание на то, что следует сконцентрироваться не только на жилье, но и на приватизированных путем злоупотребления властью строениях, землях. По его мнению, пристального внимания также достойны «так называемые успешные бизнесмены». «Бизнесмены, которые, не имея биографии, при всех властях успешно занимаются предпринимательством благодаря связям с представителями власти, с удовольствием принимающими участие в мероприятиях этих, так называемых, успешных бизнесменов. А ведь завтра и тем и другим придется держать ответ», - отметил лидер СА.
Еще одним поводом для опасений оппозиции стала доступность банковской тайны, которую предполагает данный законопроект. Она, уверены депутаты из СА, ослабит институт банковской тайны и негативно отразится на банковской системе. С этим, однако, не согласен министр юстиции. Наира Зограбян (ПА) же напомнила, что закон, касающийся доступности банковской тайны, президент направил в Конституционный суд. Однако, несмотря на это в обсуждаемом законопроекте «О конфискации имущества, имеющего незаконное происхождение» содержится еще не вступившее в силу и ожидающее решения КС положение.
Баргавачцы также обратили внимание на проблему обратной силы закона, презумпцию виновности. А также на заявления мойшаговцев о «возвращении награбленного народу». У Генпрокуратуры нет такой функции, заявил Геворк Петросян, а если депутаты фракции власти имеют в виду госбюджет, то прежде пусть вспомнят о получающем огромную зарплату и премии за «ничегониделание» в КС судье.
ВООБЩЕ, ПРОЕКТ У ОППОЗИЦИИ ВЫЗЫВАЛ БОЛЬШЕ вопросов, чем у министра ответов. По словам Бадасяна, закон будет действовать для предыдущих 10 лет, однако в исключительных случаях может коснуться и 90-х. Каковы эти исключительные случаи закон не оговаривает, а у министра, судя по всему, четкого ответа нет.
Что будет с конфискованным имуществом? Вопрос актуален, поскольку уже имеется опыт с подаренной государству гостиницей: на сохранность этого имущества государству придется тратить деньги, оно может упасть в цене и прочее. Как будут оценивать раскулаченные в 90-е годы предприятия, вывезенное и проданное за рубеж оборудование? Судя по всему, у правительства нет оценки реального воздействия этого закона на общественную жизнь и экономику и спустя короткое время придется думать о последствиях применения закона, считает Микаел Мелкумян.
Так же как нет ответов на очень многие вопросы. «После 21 сентября 1991 года вплоть до 1993-го, когда все еще действовал рубль, как будет происходить оценка? Закон о кадастре вошел в силу с 1998 года, до этого действовали инвентбюро, были времена, когда сделки происходили у нотариуса без указаний цены. Было время, когда квартира в 100 кв.м. в центре Еревана стоила 10 тысяч долларов. Не говоря уж о том, что сельхозсфера не облагалась налогом… таких примеров можно привести еще с 2-3 десятка. Что будет со всем этим, как будете рассматривать механизм рыночной оценки в разное время? Все это требует очень серьезной профессиональной работы. Как намерено поступить нынешнее правительство, чтобы будущее правительство не подвергло его ревизии, как это делается сейчас?» - заявил Мелкумян.
Примечательно, что в течение всего обсуждения мойшаговцам, возмущающимся, мол, неужели, оппозиция не желает, чтобы в стране восстановились справедливость и законность, оппозиции приходилось периодически напоминать: они выступают не против философии проекта, они сомневаются в исполнительных механизмах. «Данный законопроект – исключительный правовой механизм для возращения награбленного народу», - с воодушевлением произносили в своих пылких речах молоденькие мойшаговцы. Среди более опытных депутатов из фракции власти нашлись те, кто согласился, что проект нуждается в доработке. Идея хороша, проблема в механизмах, которые могут не исправить ситуацию, а еще больше все испортить, и будущая власть сможет использовать их против нынешней, согласился депутат из МШ Ованес Ованнисян, фактически опосредованно подтвердив, что проект, получив силу закона, по сути может стать политическим инструментом в руках власти. Причем любой…
Аревик Чилингарян, "Голос Армении"
