Детский омбудсмен – о травле в школах Приморья, неумении дружить и о правиле “трусиков”

Ольга Романова рассказала, как и от чего нужно защищать наших детей

Каждый случай нарушения прав ребенка, попавший в информационное поле, вызывает в обществе серьезный резонанс и широкое обсуждение. Не успело Приморье выдохнуть после ситуации в Находке, где учитель ударила ученика, как новый скандал, уже во Владивостоке — с оскорблением учащихся. А истории с буллингом знакомы почти каждому взрослому, ведь большинство в детстве так или иначе сталкивались с травлей сверстников. У кого-то глаза не такие, у кого-то походка не та, а кто-то просто фигурой не вышел. Как быть и как с этим бороться, как защитить детей от деструктивного поведения как ровесников, так и взрослых, корр. ИА PrimaMedia рассказала уполномоченный по правам ребенка в Приморском крае Ольга Романова.

— Ольга Владимировна, по опыту работы в СМИ мы видим, что новости о нарушении прав детей — одни из самых острых и комментируемых. Вся эта информация стекается к вам, в аппарат уполномоченного. С какими же вопросами к вам чаще обращаются жители Приморского края? 

— Обращения к нам поступают ежедневно — по телефону, на горячую линию уполномоченного, посредством писем, через личный прием. Темы совершенно разные. За 3 года, что я работаю в этой должности, лидируют обращения, касающиеся нарушений прав детей по вопросам получения дошкольного и общего образования. Но спектр обращений широк, по большому счету, это все, что связано с жизнью ребенка. Его здоровье, безопасность, жизнь, имущественные права, права на получение социальной помощи, на отдых, на труд, получение алиментов — все это является объектом пристального внимания уполномоченного. Например, сейчас мы активно работаем с темой безопасности детских площадок. Жители со всего Приморья присылают на горячую линию уполномоченного фотографии тех детских площадок, где находятся небезопасные для здоровья ребенка элементы.

Ольга Романова. Фото: пресс-служба правительства Приморья

Обращаются не только родители, но и неравнодушные граждане, сами ребята. Случалось, когда подростки говорили о том, что их друг или подруга находятся в тяжелом, по их мнению, психологическом состоянии, поэтому они просили меня поговорить с ним. И это правильно! Я прошу всех не оставаться равнодушными.

— Вы говорите, что большая часть обращений именно из области образования. Можете привести примеры? 

— Если мы говорим о дошкольном образовании малышей, то это истории с получением путевки. Нередки случаи, когда родители получают путевку в дошкольное учреждение, которое находится очень далеко от места проживания. Здесь мы работаем индивидуально с каждой историей. Погружаемся в обстоятельства, обращаемся в органы исполнительные власти с вопросом о том, есть ли возможность исправить ситуацию. В ряде случаев такая возможность находится, а иногда нет — по объективным причинам, когда все места в детсаду заняты. Так, на днях к нам обратилась жительница Владивостока, которая собирается переезжать в Надеждинский район. Мест в детсаду нет, но летом традиционно многие дети не посещают детсад по причине отпусков родителей и отъездов. Поэтому пока мы предложили вариант временного устройства ребенка в детсад поближе к месту жительства. И уже в сентябре, когда в Надеждинском районе будет введен в эксплуатацию новый детский сад, туда перейдут детки, к которым он ближе, а ребенок, о котором мы говорим, получит путевку в нужный им сад. Да, на данный момент все места заняты. И если бы просто мы перенаправили обращение в курирующее ведомство в этой ситуации, то заявитель получил бы абсолютно обосновано отказ. Потому в ручном режиме вместе ищем и находим варианты, чтобы права ребенка не были нарушены. Я очень рада, что нам с коллегами из Надеждинского муниципального района получилось эту ситуацию решить.

— Какие еще обращения поступают? 

— По итогам 2022 года на втором месте по количеству обращений в адрес уполномоченного вышли обращения по защите имущественных прав. Это истории про жилье — про расселение, про выделение долей, про использование материнского капитала, про вступление в наследство.

Я хочу поделиться историей, которая уникальна даже в рамках РФ. К нам поступило анонимное обращение о девочке-сироте. В три года ребенок был передан органами опеки и попечительства в семью, где она прожила 12,5 лет. К сожалению, приемная мама умирает, а папа буквально через две недели пишет отказ от того, чтобы быть приемным родителем. И ребенок, для которого вся жизнь прошла в семье, в которой были братья, сестры, племянники, мама и папа, вдруг оказался в центре содействия семейному устройству как ребенок-сирота. Заявитель сообщил, что мама бы точно не хотела такой судьбы этой девочке, что она считала ее своим ребенком. Срок, когда можно было заявить свои права, истекал через два дня. Мы предприняли меры, чтобы девочка появилась у нотариуса и сказала, что да, она рассчитывает на признании ее наследником. И это был первый шаг в этой большой и длинной истории, она продолжалась 1,5 года.

Подчеркну, что по договору о приемном родительстве не предполагаются претензии имущественного характера с обеих сторон. То есть приемные родители не могут претендовать на имущество ребенка, которого они приняли в семью, точно так же как приемный ребенок не может претендовать и заявлять свои права на имущество приемных родителей — это одна составляющая юридической коллизии. А другая — этому ребенку его родители абсолютно точно обеспечивали детство не только за счет тех средств, которые выделяло государство. Он для них был родным. Мы обратились в суд для признания факта нахождения на иждивении, чтобы получить основания для включения в состав наследников. Прошли несколько судов, завершилось все мировым соглашением — сторона согласилась с нашими доводами.

Да, девочка по-прежнему живет в центре семейного устройства, но она была признана равноправным наследником. И хотя бы имущественно мы чуть-чуть компенсировали тяжесть ситуации, в которой она оказалась по жизненным обстоятельствам.

Работа уполномоченного — это большой объем профилактической работы по детской безопасности. Для меня это, честно говоря, в приоритете. Потому что очень хочется, чтобы у нас не погибали дети от несчастных случаев, не было фактов, когда ребенок пытается свести счеты с жизнью. Это каждодневный труд.

Самая важная задача — обеспечить базисное важное право ребенка жить и воспитываться в семье. Известно, что многие беды, с которыми ребенок сталкивается в разном возрасте, могут быть предотвращены в семье. Но не всегда у детей сохраняются родители. Это очень болезненная тема, потому что касается, наверное, каждой второй семьи. Сегодня у нас огромное количество семейных споров и недопонимания, заложниками которого становятся дети. Родители из благополучных, но вступают в конфликт между собой, манипулируют детьми, стараются друг друга уязвить, борются за право общения, не понимая, что мир ребенка в этот момент рушится, что в любом возрасте он глубоко травмируется этими обстоятельствами.

Когда мы говорим об агрессии, о школьной травле, то ведь источником может быть ребенок, который подвергался психологическому насилию или у которого в жизни была психологическая травма, например, развод родителей. Это очень часто надламливает психику ребенка, и он пытается что-то компенсировать самоутверждением за счет другого человека. Психологи в школе часто разбирают конфликтные ситуации по факту, но важно понимать, что причина может быть заложена несколько лет назад определенными жизненными обстоятельствами. Кстати, мы не участвуем в судах об определении порядка общения или определении места жительства ребенка после развода.

Мы не можем встать на сторону мамы или папы, мы всегда на стороне ребенка. А ребенку важно, чтобы родители договорились о том, каким образом они будут его воспитывать, если уж семья раскололась.

Отдельный пласт нашей работы — несовершеннолетние, оставшиеся без попечения родителей. Есть очень серьезные ситуации. К примеру, в прошлом году несколько воспитанников центров содействия семейному устройству совершили преступление. Они достигли возраста привлечения к уголовной ответственности — 15 лет. Пока идет следствие и нет решения суда, они находятся в СИЗО. Часть из них — девочки, одной из них 16 лет, и она ждет ребенка. Совместно с руководством СИЗО, с ГУФСИН мы принимаем все меры, чтобы обеспечить условия для сохранения здоровья девочки и ее будущего малыша. Очень важно быть на связи с ребятами и стараться помочь даже в такой ситуации. Жизнь продолжается. А после того, как они понесут наказание, важно вернуть их в социум, и не допустить подобных историй в будущем.

— Есть ли взаимосвязь — чем больше разводов, тем напряженная детская среда, тем больше в ней агрессии, недопонимания, токсичности? 

— Для меня формула немного другая — чем больше разводов, тем больше травмированных психологически людей, и маленьких, и больших.

Все, что касается агрессивности детей, не обольщайтесь, это не дети плохие. Такое состояние дети зеркалят. Прислушайтесь к собственным диалогам на кухне, или когда вы встречаете инспектора ДПС, когда вам кто-то не уступил дорогу, занял место на парковке. Что произносите в этот момент? Ребенок вроде в гаджете сидел, но он все видит, слышит и понимает, что нужно жить обороняясь. Наше состояние агрессивности по отношению к внешнему миру тотально. Эти установки из 90-х: человек человеку — волк, каждый сам за себя, проблемы другого нас не интересуют — сегодня мы пожинаем плоды этих установок. Дети разучились дружить, потому что разучились дружить родители. Взрослые педагоги не всегда могут научить дружить в классе, потому что каждый ребенок живет в установке, которую привили родители, что прежде всего твои интересы, а потом уже остальных, защищайся сам и так далее. Это все — отражение, на 80% ребенок — это ваше зеркало.

Когда взрослые говорят: “Мы его таким не воспитывали”, — то вы себя обманываете. Вы его таким воспитывали. Многие вещи, которые происходят с детьми — это ваша ответственность.

— Вернемся к школьной среде. 

— Это боль и определенная системная проблема. Обращения, касающиеся школьной травли, мы разделяем на несколько подптипов. Но в основе всегда лежит некий конфликт.

Одна история, когда это конфликт между сверстниками, между одноклассниками. Вторая — когда родитель поспорил с учителем, не сошлись во мнении, и ситуация конфликта между взрослыми проецируется на отношение педагога к ребенку, учитель создает условия, при которых пребывание ребенка в классе невозможно. А есть сценарии, когда люди уставшие, выгоревшие, выражают свое отношение к ребенку. То есть когда источником и инициатором травли становится педагог. Хотя назвать его педагогом не могу, специалист, работающий с детьми в школе.

Алгоритмы нашей работы зависят от сценария. Ситуации с профессиональной деформацией самые тупиковые и не подлежат урегулированию. Из 10-ти подобных случаев только однажды быстро решилось. Когда взрослый услышал меня и посмотрел на ситуацию глазами ребенка, который воспринимал отношение педагога как предвзятое в течение нескольких лет, пока организм не дал сбой. Что он чувствует, приходя на урок. Педагог понял свою ошибку и моментально все исправил в диалоге с ребенком.

Или другая история. Ко мне обратился подросток, сказал, что он не может ходить в школу, потому что учитель на него смотрит. Да, формулировка нейтральная, но если встать на место этого ребенка? Вы сможете что-то делать, если на вас все время пристально смотрят? Вы наверняка будет чувствовать себя как минимум неловко. А если это происходит на протяжении длительного промежутка времени, то начинаются психологические проблемы. Мы нашли вариант для этой девочки, с ней сейчас на связи. Она учится хорошо, у нее просто этот предмет ведет другой учитель.

Важно понимать, что каждый имеет право ошибиться. Вопрос в том, как мы с этими ошибками дальше работаем.

А когда в Находке было допущено рукоприкладство по отношению к первокласснику? В моем личном понимании мира, человек, который перешагнул границы профессиональных, этических норм, не должен работать с детьми. История про физическое соприкосновение учителя с учеником — это недопустимая история. Здесь нужно взять тайм-аут, отдохнуть, обратиться за помощью или уйти. Что-то нужно сделать с собой, потому что это проблема педагога, а не проблема ребенка в том, что он какой-то не такой по мнению взрослого.

Если ты понимаешь, что ты ошибся, то ты очень быстро эту ошибку устранишь, сделаешь выводы и получишь некий опыт. Если ты ее не признаешь, то дальше будет, если возьмем школьную ситуацию, то она развивается по одному и тому же сценарию. Например, это одинаково, когда возникает конфликт между родителями и учителем, или ситуация, когда

Все кто ждет победы переходим на сайт