Помнится, в ноябре 2018 года замминистра финансов РФ говорил о том, что процесс дедолларизации российской экономики на фоне санкций со стороны Запада приобрел беспрецедентную скорость развития, а рубль как никогда крепок. Практически одновременно с ним первый замглавы аппарата правительства РФ констатировал, что только за первые 6 месяцев 2018 года страны Евразийского экономического союза довели долю расчетов в национальных валютах до уровня 70%.
Еще тогда «СП» заостряла внимание на том, что наш основной торговый партнер — Китай — заинтересован в расчетах в своей национальной валюте всегда. При этом России наиболее выгодны расчеты в юанях, если речь идет об экспортных поставках в Китай, и в рублях, если инвестиционные проекты реализуются на нашей территории.
При этом эксперты издания подчеркивали: наш экспорт на три четверти состоит из нефти и газа, так что курс и платежный баланс рубля решающим образом зависят от динамики цен на эти товары. Соответственно, если резко упадут цены на сырьевые ресурсы, то наша национальная денежная единица тоже снизится к большинству мировых валют, даже если контракты будут номинированы в относительно стабильных юанях. Следовательно, России нужно искать здесь какие-то гибридные варианты.
Однако наша страна, известная своей любовью сначала к созданию трудностей на ровном месте, а потом к их героическому преодолению, пошла своим, особым путем. С того времени в валютной структуре экспорта с Китаем (а это прежде всего нефть, уголь и лес) доля расчетов в долларах, действительно, постепенно уменьшалась, но при этом так же поступательно росла доля расчетов в евро: если в четвертом квартале 2018 года процентное соотношение доллара к евро составляло примерно 55:30, то к началу лета 2019 года оно оказалось практически обратным — 34:53.
Однако в третьем квартале 2019 года экспортные поставки российских компаний в Китай за доллары увеличились сразу на 6 процентных пунктов (до 39,5%), как следует из новых данных Банка России о валютной структуре внешнеторговых расчетов.
Интересно, что весны 2018 года до начала осени 2019 года в структуре нашего экспорта в Китай доля расчетов в рублях/юанях колебалась весьма незначительно, и в среднем оставалась довольно невысокой (в среднем около 15%). На этом фоне возникает ощущение, будто отечественные «дедолларизаторы» сочли идею отвязать этот сегмент экономики от американской валюты несбыточной, и теперь вознамерились вернуть все на круги своя.
— В начале августа прошлого года резко обострилась торговая война между США и Китаем, когда американская администрация ввела очень масштабные пошлины на ввоз товаров из азиатского региона. Это и спровоцировало серьезное снижение как мирового, так и российского рынков, заставив инвесторов уходить в защитные активы, — разъяснил ситуацию главный аналитик банка «Солидарность» Александр Абрамов. — Это, в принципе, и могло послужить поводом для того, чтобы часть компаний подстраховалась именно таким образом, увеличив долю расчетов в долларах.
«СП»: — Можно ли говорить о том, что этот тренд станет долгосрочным?
— Пока, думаю, говорить об этом преждевременно. Это выглядит, скорее, как оперативная реакция на быстро меняющуюся ситуацию. Если положение дел и уровень доверия на рынках восстановятся, то, полагаю, курс на снижение доли сделок в долларах продолжится вновь. Если же распродажи на рынках усилятся, то не исключаю, что компаниям придется вынужденно нарастить долю доллара в экспорте, потому что для обслуживания имеющихся у них долларовых обязательств необходимы источники поступления этой валюты.
«СП»: — Но пока что-то не похоже, чтобы ситуация стабилизируется. Как сообщают информационные агентства, первые после новогодних каникул торги на фондовых биржах материкового Китая открылись обвалом более чем на 8% на фоне распространения нового типа коронавируса. В Государственном комитете по развитию и реформам Китая признали, что вспышка эпидемии негативно сказывается на национальной экономике, а, значит, под удар неизбежно попадаем и мы?
— Пока грузооборот с Китаем затронут незначительно. Только в той степени, в какой дестабилизировано производство в самом Китае. Так, целый ряд западных компаний уже приостановили деятельность своих предприятий в Поднебесной. Если эпидемия затянется, под ударом окажется спрос на наши сырьевые товары, это уже более значимый фактор. Что же касается нашего долгосрочного и стратегического курса на наращивание экономического сотрудничества с Китаем, он, естественно, остается прежним. Но в связи с воздействием определенных разовых факторов его динамика может быть приостановлена. Например, уже объявлено об отмене инвестиционного форума в Сочи.
Полагаю, где-то через год все процессы по укреплению нашего торгового сотрудничества с Китаем, включая переход на расчеты в национальных валютах, возобновятся. Но следует добавить, что ситуация осложняется недавним выходом сильно перегретых мировых рынков на исторический максимум. Стоимость финансовых активов очень далеко ушла от состояния реального сектора. И это также создает предпосылки для серьезного экономического падения.
«СП»: — Получается, недавно на славном пути нашей дедолларизации неожиданно возникла торговая война США и Китая. Сейчас свои пять копеек (и вновь, кстати, нежданные-негаданные) вставляет китайский коронавирус. А еще и «нежданчик» подлетает от перегрева мировых рынков. Смогут ли, в конце концов, наши правительственные умы вывести экономику из-под негативного влияния подобных «одноразовых» факторов?
— Мы сможем снизить зависимость от них в том случае, если сумеем построить собственную технологическую базу. А также обеспечим свою промышленную безопасность в основных, базовых отраслях аналогично тому, как мы это сделали в продовольственной сфере. Когда мы не будем критически зависеть от импорта разного рода продукции из других стран. Нам нужно проводить, собственно, новую индустриализацию страны. Причем не на старой, а на новой и даже уже перспективной технологической базе. А до той поры, естественно, все внешние факторы продолжат по нам бить.
Например, Китай, напомнил Александр Абрамов, в свое время очень грамотно провел собственную индустриализацию. Сначала он очень сильно ослабил свою нацвалюту (приблизительно в три раза за 10−15 лет с начала 80-х годов, с 2,5 до 8 юаней за доллар), а потом серьезно нарастил производственную базу, завоевав рынки за счет роста конкурентоспособности, после чего начал постепенно на этом базисе юань укреплять. Причем все это прошло настолько успешно, что американцам, по сути, не осталось ничего другого, кроме как в яростной конкурентной борьбе ломать все правила мировой торговли ломать и вводить заградительные пошлины.
Однако в России подобный китайский сценарий, убежден экономист Леонид Хазанов, едва ли возможен.
— Я затрудняюсь сказать, за счет каких резервов и ресурсов мы сможем это сделать как минимум в ближайшие 5 лет, — признался эксперт. — Ведь в подавляющем большинстве наша база создана еще в Советском Союзе, доля же основных фондов, появившихся после его распада, значительно ниже. Мы видим это даже по соотношению обанкротившихся и открывающихся предприятий. Исчезают как раз те, советские, с большими площадями, корпусами, серьезным оборудованием. Вспомните, например, ЗиЛ, территория которого застраивается домами.
«СП»: — Но новые-то все же появляются…
— Да, но их число невелико. Но они малы по размерам, это во-первых. А, во-вторых, это не предприятия полного цикла, как, например, «АвтоВАЗ». Хотя вот на базе Автозавода имени Ленинского комсомола, например, существует технополис «Москва». Но назовите мне хоть одно существующее там производство, по размаху хотя бы наполовину сопоставимое с АЗЛК? Что-то там, конечно, делают, но масштаб, увы, не тот.
«СП»: — В чем выход из ситуации?
— Рост возможен за счет либо очень серьезных предприятий полного цикла, либо кооперации ряда предприятий по этому принципу. Это могут быть, например, проекты по созданию машин, самолетов, по реализации инфраструктурных наработок. Но ничего этого у нас нет. Разве что МС-21, который только начал испытания, да еще пара проектов.
«СП»: — Неужели совсем ничего? А те же «АвтоВАЗ», «КамАЗ»?
— У них, как и у остальных из тех крупных предприятий, что еще работают, колоссальные задолженности перед банками и поставщиками, а также проблемы со сбытом продукции. Так за счет чего проводить индустриализацию?
«СП»: — А как же цифровизация? Новый премьер Михаил Мишустин слывет за ее горячего адепта…
— Цифровизация — это, во-первых, всего лишь средство ускорения процесса, для улучшения работы предприятий. А, во-вторых, робот все равно человека не заменит однозначно в течение ближайших лет десяти. И на этом фоне у нас еще дикая налоговая нагрузка на предприятия и проблемы с кредитованием. Фонд развития промышленности, конечно, выдает льготные займы, но предоставить их всем нуждающимся он не в состоянии. И где тут рост? Мы по-прежнему зависим от цены на нефть, а при таком положении дел никакого роста не будет.
«СП»: — Наверное, мы так никогда и не сможем избавиться от этой зависимости?
— Знаете, у нас был хороший шанс на это 15−20 лет назад. Но мы его упустили, все ушло в болтовню. И никакое импортозамещение не поможет. Меня очень веселят сообщения, что какое-то предприятие начало выпускать отечественный аналог зарубежного товара, но на импортном оборудовании. У нас должна быть собственная материальная база. Причем, желательно, с чисто российским капиталом. Чтобы оборудование было российское, чтобы тарифы приемлемые, дороги нормальные, налоги приемлемые, ставки по кредитам адекватные. Проще говоря, нам нужна грамотная промышленная политика, а не большие налоги.
В общем, резюмировали эксперты, в обозримом будущем на укрепление курса рубля надеяться не стоит. Потому что для большинства наших компаний и корпораций выгоден именно слабый рубль (в пределах 70−80 единиц за доллар), так как иначе они просто не выдержат достойной конкуренции на мировом рынке. А при таком условии, понятное дело, правительственный курс на дедолларизацию превращается в банальный фейк.
На этом фоне прогнозы западных аналитиков относительно негативного будущего курса рубля выглядят не так уж и несбыточно.
Так, по оценкам специалистов крупнейшего в Северной Европе Nordea Bank, в первом квартале 2020 года рублю ничего не грозит. «Подписание первой фазы соглашения Китая и США поставило на паузу торговую конфронтацию; центробанки мира продолжают смягчение денежной политики, и спрос на российские долговые бумаги иностранных инвесторов сохраняется», — отмечают они в своем «Обновленном прогнозе курса рубля». В результате, по их оценкам, к апрелю евро может подешеветь до 65,9 рубля, а доллар — до 60,5.
Однако уже со второго квартала настроения на глобальных площадках несколько ухудшатся, так как ФРС может сократить объем скупки активов. А по мере приближения президентских выборов в США участники рынка начнут задумываться о перспективе реэскалации торговых войн. В итоге в 2021 году ослабление рубля ускорится: доллар поднимется до 66 рубля, евро — до 80,5, прогнозирует Nordea. Однако любой внешний шок, отмечают в агентстве Standard & Poor’s, будь то резкое изменение политики американского Федрезерва, новый виток торговых войн или что-то еще, обернется падением спроса на российские активы и резким ослаблением рубля. И, как показывает практика, случится это может в любой момент времени.
Новости курса валют: Центробанк резко поднял официальный курс доллара и евро
Проблемы экономики: Кому эпидемия пошла на пользу: Провал экономики спишут на коронавирус