А вот и первые ласточки постплебисцитной реальности: Политические корни «фургаловского кейса» - «Последние новости»

Вот только давайте не будем о том, что дело Фургала не имеет никакого отношения к политике! Имеет и самое прямое, причем вне зависимости от того, виновен ли хабаровский губернатор в том, что ему инкриминируют или нет.

Об этом ясно дал понять сам лидер ЛДПР Владимир Жириновский: «Вы просили у нас Конституцию, мы вам дали Конституцию! А вы нам наручники на руки! Как при Сталине действуете», — заявил он, явно упрекая Кремль в нарушении неких договоренностей.

Видимо, операцию по устранению Сергея Фургала с ним не обсуждали, это стало для Владимира Вольфовича неожиданностью, что доказывает его крайне эмоциональная реакция. Взять хотя бы его обвинения в адрес Москвы в коррумпированности: Фургала, мол, взяли за то, что он не стал посылать коробки с деньгами.

Плюс Владимир Вольфович с трибуны Госдумы заявил, что его уговаривали, чтобы он посодействовал досрочной отставке хабаровского губернатора. И вот на этом моменте стоит остановиться поподробнее.

Хабаровский край — после того, как его возглавил Фургал — стал для АП очень неудобным регионом: ну где это видано, чтобы рейтинг губернатора не просто был выше президентского, но — гораздо, неимоверно, так, чтоб счет шел не на проценты, а на десятки? «Хабаровский край открыто и электорально посылал Кремль куда подальше. Победа Фургала в 2018 году, полная победа ЛДПР на региональных выборах в 2019-ом, провал кремлевских норм и цифр по явке и голосованию на конституционном „обнулении“, а главное — системное и тотальное унижение „Единой России“, растущая популярность успехов народного протестного голосования», — так (и, надо отдать должное, совершенно справедливо) определил некоторые политические причины задержания Фургала политик и журналист Максим Шевченко в своем телеграм-канале.

Говоря по-другому, Хабаровский край был просто неуправляем: Фургал метил на то, чтобы получить субъектность, то есть вернуть тот вес и значение, что имели губернаторы до того, как Владимир Владимирович решил, что оные должны быть послушными марионетками/исполнителями воли Кремля. И даже более того: «Наш источник в АП сообщает, что в последний месяц Фургал фактически блокировал работу УВП с кандидатами в депутаты от Хабаровского края на предстоящие выборы в ГД: навязывал иные кандидатуры. Фургал через фракцию ЛДПР В Государственной Думе пытался давить на АП, намекая на взаимозависимость решения по кандидатам в ГД и голосования по поправкам в Конституцию в Хабаровском крае», — делится инсайдом телеграм-канал «Кремлевский безБашенник».

Не надо забывать и планы Фургала по присоединению к Хабаровскому краю ЕАО, что уж точно не могло привести Кремль в веселое и благодушное расположение духа. К тому же, как пишет телеграм-канал «Незыгарь», АП не могла простить Фургалу того, что тот пошел на второй тур, хотя и была договоренность, что он снимет свою кандидатуру.

Вывод напрашивается сам собой: непокорного губернатора решили наказать, а зараз еще, как отметил координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов, «послать сигнал другим кандидатам-оппозиционерам на выборах губернаторов 13 сентября, чтобы понимали свои перспективы и не особо активничали».

Но и этим дело может не исчерпываться. Как пишет «Октагон» со ссылкой на анонимные источники, после победы ЛДПР-овца на губернаторских выборах в АП сильно забеспокоились и решили, что пора над парламентской оппозицией усилить контроль. Вот и дело Фургала стали раскручивать, чтобы надавить на самого Владимира Вольфовича. Мол, последний должен был уйти в отставку с поста лидера партии в Совфед, обустроив дело таким образом, чтобы новым председателем ЛДПР и руководителями высшего совета партии стали люди, согласованные с АП. Но в вопросе отступных Владимир Вольфович резко повысил ставки, чем «завел переговоры в тупик». Тогда-то в АП и дали отмашку на силовой сценарий.

Картинка, как сами видите, постепенно расширяется, приобретает монументальные контуры. Но тут, чтоб уж дойти до апогея, не хватает всего одной мелочи.

Итак, что у нас в стране за последнее время произошло такого, что можно было бы отнести к монументальности?

Верно: запущенная конституционная «недореформа» с последующим «недореферендумом», который напрямую, то есть результаты по Хабаровскому краю, связывают с «фургаловским кейсом». «Нет сомнений, что компромат на Фургала был давно, но пустили в ход именно сейчас, так как регион плохо проголосовал за поправки в Конституцию», — полагает Удальцов.

Да, действительно, результаты голосования по поправкам в Конституцию в Хабаровском крае не самые выдающиеся: 62,28% — «за» при явке в 44%. Но это — лишь на первый взгляд, потому что, учитывая протестный настрой жителей края, такие итоги выглядят более чем «достойными».

Поэтому прав телеграм-канал «Тот самый Олень», когда пишет, что «связывать арест Фургала с плохими результатами по голосованию не совсем корректно, провал плебисцита в регионе стал только оттеняющим информационным фоном, добавив свои пять копеек в уже давно переполненную копилку критических ошибок губернатора».

Однако связь с «недореформой» и плебисцитом — самая что ни на есть прямая: по мнению «Оленя», «задержание губернатора произошло не по причине, но после голосования, которое сняло стопы на реформы и стало точкой отсчета большой политической перезагрузки, сопровождающейся активизацией силовых структур как ее спутника и регулятора». Ему вторит телеграм-канал «Карамба»: «Надо понять, что такая мощная поддержка Путина на голосовании дает ему полный карт-бланш на реальные изменения в госвласти», — склеивая «фургаловский кейс» и плебисцит в одно целое, причем — выдавая желаемое (по всей видимости, Кремлем: чтобы это так воспринималось в массовом сознании) за действительное, ибо, во-первых, никакой «большой политической перезагрузки» нет и быть не может.

«Перезапуск нынешней системы — он невозможен, поскольку она носит полностью персоналистский характер. Система замкнута на одного человека и без его психологического перезапуска, ее перезапуск невозможен. А все косвенные факторы последнего времени свидетельствуют о том, что объективная необходимость каких-то изменений приносится в жертву чувству психологического комфорта Владимира Путина. Все элитные группы, выстраивая свои стратегии на будущее после Путина, ни в коем случае не пытаются лишить его психологического комфорта и донести идею, что нужен коренной перезапуск. Наоборот, все шлют message, что все нормально, все под контролем, а что не под контролем — это какие-то тактические моменты, которые будут урегулированы. Поэтому никакой перезапуск системы — он в принципе невозможен», — констатирует директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве Павел Салин. (Здесь стоит добавить, что и сами поправки — это еще один шаг в сторону консервации системы.)

А, во-вторых, «такая мощная поддержка Путина на голосовании», которую в Кремле определили как «триумф», — это не более чем «мина замедленного действия», аккуратненько положенная под систему, поскольку, по оценке независимых экспертов, плебисцит показал немного другие результаты: «путинское большинство» трансформировалось в «меньшинство». То есть «за», вероятно, проголосовали всего лишь около 30% населения страны, что говорит о том, что Владимир Владимирович лишился своего электората и народной поддержки.

А когда автократ лишается доверия граждан, остается только одно: задействовать силовой ресурс, чтобы удержать власть. Именно в таком ключе и стоит рассматривать дело Фургала: с одной стороны, Хабаровский край давно пора возвращать под контроль Кремля, с другой — это сигнал всем элитным группам и оппозиции, включая парламентскую, что не надо рыпаться. А если вдруг возникнет подобное желание — вот вам примерчик того, что с вами произойдет. И трактовать это иначе, чем переход от «мягкой» (гибридной, по Екатерине Шульман) автократии к «жесткой», — уже не выйдет при всем желании. Это и есть постплебисцитная реальность.

В Хабаровске завершилась многотысячная акция в поддержку Фургала

Жители Хабаровска вышли на многотысячную акцию в поддержку Фургала

Сергей Фургал арестован, чтобы не использовать связи с силовиками

Кремль не согласен с оценкой «как при Сталине»